То, что ей это дежурство в библиотеке аукнется еще не раз, Рейна и не думала: с момента встречи с Акиямой в клинике Окита Шин навсегда покинул её рыжую голову, словно гость, ошибшийся дверью, а библиотека перестала иметь вообще хоть какое-то значение, кроме, разумеется, самого прямого. Книги брать, ага. Учитывая то, что Рейна ещё при заселении в общежитии имела личный склад талмудов разной степени толщины, которые то и дело заставляли книжные полки срываться с петель ровно до того момента, когда Маизоно Акане-сан не попросила завхоза загнать в стену какие-то невероятно длинные и толстые шурупы, а проблемы с свободным временем, которое можно было этим чтением занять, не было, библиотека ей нужна была крайне редко. В любом случае, пока была возможность, собственно, отдохнуть - а общения у неё и так было предостаточно, вспомнить хоть клинику, где Рейна наговорилась как минимум дня на два, - Ходжо решила прогуляться в город, несмотря на то, что острой нужды в этом не было. То, что неунывающая администрация школы, видимо, от греха, решила прикрыть библиотеку аккурат до того момента, как Юко вернётся со свадебной гулянки (зная Шизуку-сенсея, можно было только надеяться, что свадьба не затянется до поры празднования Нового года, иначе же всё перейдет в бесконечный цикл, и Юко не вернётся уже никогда), Рейна узнала случайно, и, как уже было известно, этот факт её не волновал. Разве что в плане жалости к Юко, явно не обладающей всеми запасами энергии, какие были у Шизуки.

Пока Рейна, совершенно никуда не торопясь, удалялась от главного здания школы: просто порядка ради, она отметилась в главном здании у дежурного учителя, что выходит в город (традиция, несомненно, полезная - а как иначе узнать, по каким оврагам собирать потерявшихся учеников, которые, в силу специфики заведения, потеряться могли всегда, несмотря на наличие обязательных провожатых, например, для слабовидящих), она полностью погрузилась в свои мысли, пользуясь двумя вещами: во-первых, она ещё не вышла на дорогу, где пришлось бы остерегаться машин, хотя, конечно, единственной машиной в Ямаку был странного вида фургон, принадлежащий завхозу, и переехать Рейну он мог только в собственных ночных мечтах, потому что этот современник питекантропов, выживший среди них только потому, что вождь пещерных людей сломал об его кузов зуб, не мог переехать даже лужу в сезон дождей, куда уж ему до кочки в пятьдесят один килограмм живой массы, обгоняющей его даже не слишком резвым бегом. А во-вторых, Рейна пользовалась отсутствием попутчиков. Провожать её никто не стал, не первый день в школе, да и "болезнь" была далеко не самой тяжелой. Рай для мыслителей и философов, не иначе.

Иными словами, к внезапно появившемуся перед лицом клетчатому листку Рейна была не готова чуть более, чем совсем. Она резко остановилась: верхняя часть туловища не поспела за ногами, и по инерции двигаясь вперёд, согнулась так, что Рейна стала похожа на вопросительный знак. Впрочем, на лице у неё был тот же вопросительный знак, принадлежащий вопросу: "Что это такое?". "Чем-то таким" оказалась мелкое создание, которое Рейна хоть и видела, но могла знать только заочно. Неудивительно - она и свою соседку по комнате знала немногим больше, и даже не удивилась тому, что не так давно вещи соседки просто "уехали" из комнаты. Кому же понравятся вечно падающие полки с книгами, сигающие вниз с завидной регулярностью? Создание, собственно, и протягивало ей листок.

Рейна перечитала содержимое листка два раза, мысленно прибавляя к нему "ага" после каждого слова. Понятнее записка от этого не стала. Для начала, Рейна могла бы подумать, что содержимое записки относится к Юко, с которой Рейну могли каким-то невероятным образом перепутать. Ну... В принципе, это было бы возможно, в конце концов, в мужской части общежития живёт парень, который дальше своего носа не видит, и это только самый известный пример, а о причинах обучения малышки в Ямаку Ходжо понятия не имела. Но эта версия рассыпалась в прах с первого же предложения послания: обращались-то к Рейне, а не к Юко.

Выражение лица Ходжо отразило сразу два процесса, происходящие у неё в голове: усиленную работу мысли и удивление. Если бы кто-то мог залезть ей в голову, то услышал бы протяжное "Ага", тянущееся так, как будто в нём была, как минимум, сотня букв "а". Наконец, пугающее выражение лица сменилось на чистое удивление, которое можно было кратко описать как "А я тут при чём?", с которым Рейна смотрела на листок.

Примерно то же через минуту она написала на листе уже своего блокнота, и показала собеседнице, продолжая неудомевающе смотреть на неё так, будто белобрысое создание было пришельцем с другой планеты, требующим у неё одежду, мотоцикл и мировое господство.

Немая сцена. В какой-то момент Рейне показалось, что, имей она возможность сравнить лица обоих участниц этой сцены (для этого ей потребовалось хотя бы зеркало, чтобы понять, насколько странная гримаса у неё на лице), она не нашла бы и нескольких отличий. По крайней мере, лицо девчонки сильно напоминало лицо человека, у которого прямо из-под носа свистнули самый вкусный рулет, а вот насчёт своего лица Ре йна была не так уверена. По крайней мере, она могла быть уверена только в том, что девчонка сейчас извинится и сбежит искать ключи в другом месте. И нет никаких сомнений, что участь директрисы, решившей ей отказать, будет весьма печальна, но зато Рейна не будет растерзана этим созданием, из которого энергия выливалась чуть ли не в самом буквальном смысле.

Только вот вся уверенность Ходжо исчезла ровно с тем моментом, как комок энергии стал что-то очень аккуратно выписывать. И с каждым иероглифом уверенность Рейны в том, что текст содержит пламенные извинения, гасла. Нет, ну серьёзно - столько извиняться не мог бы никто. И так оно и оказалось: похоже, девчонка была свято уверена в том, что ключ от библиотеки каким-то образом оказался в одном из карманов Рейны... постойте, в форме карманов всего-то ничего, ну и как кто-то бы умудрился туда что-то засунуть без ведома, собственно, Рейны?

На всякий случай Рейна очень медленно и тщательно обшарила карманы. Для пущей убедительности она даже вытащила их содержимое на свет: пачка влажных платков, привязанность к которым Рейны уже стала местной легендой, ключ от комнаты, прицепленный к кольцу брелка-самолёта, блокнот и пара ручек, на случай, если одна из них перестанет писать. Ключа от библиотеки не оказалось, и Рейна скорее для себя, чем для кого-то ещё, повертела нехитрое имущество в руках, пожала плечами и снова рассовала всё по карманам. Стало предельно ясно, что неприятности - а существо, аж дрожащее от нетерпения перед ней, не могло не сулить именно неприятности, а не радужные облака, рассыпающие дождь из мармелада - были вызваны явно не неосторожностью Рейны. Ключа у неё не было совершенно точно.

Рейна покосилась на собеседницу и ещё раз, очень чётко, пожала плечами. Чтобы совсем уж убедить, помотала головой. Дальше оставалось только второй раз вытащить всё из карманов, вывернуть их и потыкать создание носом, чтобы та поняла: Рейна библиотеку открыть не может. Енот, маячивший на листке, мог не стараться, ибо Ходжо в нём мог заинтересовать только весьма неплохой стиль рисования.

Надо было отправить малышку к директору, вот только зачем, если ключ без библиотекаря не дадут?

Эта, с позволения сказать, выходка, была настолько неожиданной, что Рейна искренне полагала, что положила в карман всё принадлежавшее ей имущество. Только когда самолётик мелькнул в чужих руках, а просиявшая малявка понеслась к зданию школы так, будто ей смазали пятки горчицей, Рейна, надеявшаяся, что ей просто причудилось, лихорадочно ощупала карманы ещё раз и поняла, что у неё сейчас самым невероятным образом увели ключ от комнаты. От комнаты, стоит заметить, у которой не было запасного ключа, да-да, не было!

Рейна всплеснула руками и замычала так, что ученики, гулявшие возле школы, начали на неё коситься. Точнее, для самой Рейны "мычание" было просто разинутым ртом и каким-то неприятным давлением в горле, но она приняла это за справедливое негодование, замахала руками с удвоенной силой и, развернувшись, понеслась за убегавшей мелкотой, продолжая размахивать руками и задыхаться от негодования. Обыватели же, если бы у них была такая возможность, тотчас бы сравнили бы её с паровозом, несущимся к станции и издающим громкие гудки, даже в картинках бы показали, что такое паровоз, благо художников в школе было аж на целый художественный клуб.

Но повод-то был: не каждый день прямо из-под носа уносят ключ от комнаты с неясными целями. Да-да, Рейна, как человек приземлённый, не могла придумать ключу иного применения, кроме как открывать один-единственный замок. А зачем малявочке лезть в её комнату? Думать на эту тему было некогда, потому что бегала Рейна хоть и быстрее, но фора у малой была значительная: пока Ходжо додумалась, что у неё увели ключи, догонять похитительницу уже было гораздо тяжелее. Вот когда пригодится-то зарядка по утрам! Вот когда она поможет, а вовсе не тогда, когда поставили какой-то там диагноз, из-за которого надо учиться за тридевять земель от дома. Впрочем, фора у малявки всё равно была знатная, потому что Рейна не делала ставку на скорость в беге, да и размахивание руками, подобно ветряку, скорости не прибавляло. И всё же белобрысый затылок из поля зрения не исчезал.

Когда же Рейна - уже в каком-то из школьных коридоров - наконец перестала махать руками, набрала приличную скорость и в прыжке сцапала малявку за локоть, форменные туфли наконец-то решили напомнить о том, что для бега они не предназначены, Ходжо, попытавшись затормозить, раз похитительница поймана, проехалась на подошвах своих туфель пару метров, увлекая, впрочем, за собой и свою добычу, вскинула правую ногу, с которой всё и началось, окончательно теряя равновесие, и рухнула на спину. Малявка же, судя по всему, свалилась сверху: думать о точном её падении не было возможности из-за хорошего удара затылком об пол, от которого в глазах засверкало. Зато вспомнилось, как отец шутил про её крепкую голову. И то хорошо - вроде бы целая. А всё остальное приложится.

Сколько ж правил-то они нарушили с этой беготнёй?

Наверно, она встала не с той ноги.

Или ей перебежала дорогу чёрная кошка, прихватив с собой пустые вёдра.

В любом случае, день, начавшийся так, что подвоха ниоткуда ждать не приходилось, перешёл в разряд не самых удачных дней Ходжо Рейны, которую знатно приложило затылком об пол. Перед глазами заплясали весёлые звездочки, потом одна из них - особенно назойливая - стала расплываться и превратилась в лицо, собственно, и виноватое во всех событиях, которые Рейна считала... мягко говоря, неблагоприятными. Эй, да что там, если бы она могла сейчас дотянуться до блокнота, она бы такого там понаписала! Такого, что глаза из орбит повыпрыгивали бы, и вообще, некоторым малявкам пора спать, чтобы не читать поток мыслей рассерженной Рейны.

А малявка мало того, что приземлилась на грудь Рейны, которая, хоть и была формальностью, но была помягче пола, так ещё и так изучающе смотрела на обладательницу ключей и груди, будто Рейну вообще в первый раз видела. А потом вдруг села и вообще разинула рот в том, что "губошлёпы" называют криком, и на Рейну, хоть и лежащую до сих пор на полу, пахнуло чем-то теплым, дыханием, похоже, вызывая желание немедленно залезть в ванну с дезинфекцией. Не то что бы чем-то неприятным пахло, но, чёрт возьми, это же сплошной рассадник заразы. Ещё подхватить невесть что не хватало, да. И вообще, можно было разевать рот не так, будто явилась на приём к стоматологу.

Рот захлопнулся - Рейна как раз начала пересчитывать зубы, думая, на какое число стоило бы уменьшить их количество, если бы у неё была такая возможность (о желании и говорить нечего, но бить детей - табу). Сладкие мечты закончились, ибо малявка, активно пошлёпав губами, вытащила блокнот и...

Рейну заколотило от беззвучного смеха: у неё на животе писали, и это было щекотно. Настроение, правда, лучше не стало, но попытаться скинуть себя малую, когда тело колотит, как-то не вариант. Так что Ходжо даже обрадовалась, когда это закончилось, и ей под нос сунули блокнот. Содержимое не радовало, потому что понимания между ними как не было, так и не появилось.

Ходжо взялась и за карандаш, и за блокнот, и прямо-таки накинулась на бумагу. Впрочем, эмоциональные места пришлось тщательно заштриховать чуть позже, и суть всего сообщения, ставшая от потери закрашенных мест несколько несвязной, сводилась к тому, чтоб ей немедленно вернули ключ от её комнаты. Ну или хотя бы объяснили, зачем... зачем он нужен?

Сунув блокнот обратно, Рейна, пытаясь сохранять вид победителя, улеглась обратно на пол и скрестила руки на груди. Это у неё называлось гордым видом. И правда, вид был бы гордым, будь он в другой плоскости...

Рейна вела какой-то свой отсчёт, совмещённый с расчётом того, сколько правил она нарушала с момента начала обучения, и как много она может за это получить. Видеть грустное и уставшее лицо директрисы, в которой строгость боролась с желанием найти своего воспитанника, отряхнуть и отвести в какое-нибудь совсем уж безопасное место (кто сказал, что отсутствие слуха мешает узнавать, собственно, слухи?), было тем ещё наказанием. Пока что назойливая малявка, ползающая по Рейне так, будто Рейна превратилась в матрас, на котором можно расслабиться, не перевешивала здравого смысла. Но только пока: и это чудо, что Ходжо сумела сдержать себя в руках.

Тем временем, малявка начала шариться по карманам - Рейна закатила глаза, выражая так свою радость тому, что до надоеды наконец-то дошло, что то был ключ от комнаты, - о чём-то задумалась, похоже, судя по остекленевшему на минуту взгляду. Пошарилась в рюкзаке, совсем уж неуверенно сползла с Рейны и обшарила пол, в то время как Ходжо плавно понимала, что её надежды получить ключ прямо сейчас и без дальнейших приключений тают, словно сахар в горячей воде. Кстати, о сахаре - ей уже хотелось есть. Какой там магазин в городе, о чём вы? Теперь Рейна надеялась лишь на то, что ей вернут ключ и милостиво отпустят. Но ключа не было, потому что малявка, сохраняя растерянное лицо, начала что-то активно строчить в блокноте. А потом, почему-то бледнея, протянула его Рейне.

Стоило признать одно. Столько умных слов Рейна в одном предложении отродясь не видела, поэтому и разбирала всё написанное чуть ли не по слогам. Это, скажем так, спасло малую от немедленной смерти: пока Рейна пыталась сложить слова в единое по смыслу предложение, она подустала. Но, поняв, что ключа ей не видать, потому что он улетел, и что-то там про пришельцев, Рейна схватилась за блокнот и, усевшись на полу, вытянулась насколько смогла, чтобы хлопнуть белобрысую по голове её же блокнотом.

Не смертельно, конечно же: блокнот был мягкий, Рейна была далековато, чтобы не потратить некоторое количество силы на удержание тела в равновесии. Скорее обидно, но душа рыжей жаждала мести. Вот прямо сейчас. Неважно кому: инопланетянам, малышкам, ключам, самолетам, библиотеке.

Ходжо поднялась с пола и принялась тщательно отряхиваться. Что бы там ни было, а ключ нужно было найти.

Как ни странно, гнев поутих сразу после "экзекуции", и Рейну стали волновать куда более насущные проблемы: как попасть в комнату, где взять второй такой же брелок, потому что обычный ключ, без брелков и прочей мешающей случайному выпадению из кармана чепухи, имел все шансы повторить судьбу первого. Хотя... с "первым", стоит сказать, было несколько преувеличенно, разве что речь не шла о "первом десятке", ну или "первой сотне", причем второе было вроде как поближе к истине. Что поделать, ей не везло с мелочевкой. Во всех смыслах, если вспомнить причину потери ключа.

Найти ключ до наступления темноты - без шансов. Столько носиться по территории школы, при этом разве что не залезая на стену (в последнем Рейна не была уверена, потому что слишком часто отставала на поворотах и могла что-то пропустить), и не потерять ключ до, например, того коридора, где они сейчас находились? Слишком невероятно, чтобы быть правдой.

Было два пути. Первый отличался топорностью, но позволял обойти неминуемый выговор, потому что соврать директору, что ключ улетел, используя миниатюрный самолет, как это могли сделать некоторые, было высшей степенью глупости. Глупости Рейна делать не любила, поэтому обратиться к завхозу, чтобы тот задним числом и дверь вскрыл и ключик новый предоставил, было вполне логичным способом вывернуться из ситуации. Токъё-сан никогда не отличался желанием быть правдорубцем, уважал молодость и всё списывал на чудную пору бунтарства. Второй способ отличался легальностью и имел одно неоспоримое преимущество - возможность прищучить малявку, послужившую причиной пропажи ключа. Другое дело, что доносчицей Рейна не была. И всё же, некое желание продолжить наказание всё еще бродило в её рыжей голове.

Оно исчезло ровно в тот момент, когда Ходжо обратила внимание на "дары данайцев", украшенные запиской. Точнее, желание уничтожать исчезло, когда она прочитала записку и вникла в её смысл. После этого смотреть на любые выходки малявки Рейна стала с снисхождением большого льва, по которому ползает домашний котёнок.

"Бросай это дело" - написала Рейна у себя в блокноте. - "Я схожу к завхозу и возьму другой ключ"

Блокнот она метнула по полу так, чтобы он попал под ноги девчонке. Сама Рейна уже, вытащив из кармана пачку платков, старательно оттирала руки, клятвенно обещая себе принять душ сразу же, как в её руках окажется ключ: да, душевые общие, но бельё оставалось в комнате, а без него идти не было смыла.

Оставалось только понять, чего мелкой надо было в библиотеке?