Все возможные идеи, которые Майо успела выстроить по пути домой и которые касались непосредственно прятания шоколада в комнате так, чтобы Юра даже не заподозрила, что соседка принесла что-то сладкое, что предназначается совершенно другим людям; строились всего на одном условии. Юры не должно было быть дома, и Маю, даже задержавшись в городе, должна была поспеть за какое-то время до её возвращения. К сожалению, едва Майо зашла (если уж точнее вползла - жизнь с такой соседкой учит уворачиваться от брошенной книги лучше, чем тренажер) в комнату, она поняла, что это условие уже не выполнено.

Если кто-то бы решил описать лицо Майо в момент, когда она поняла, что любовно построенные планы рухнули, потому что Юра сверлила её глазами с своей кровати, то более подходящим было бы словосочетание "устыдившееся и испуганное". Впрочем, почти сразу Майонез собралась, вдохнула и придала лицу подобие строгого и безразличного выражения. Юра же, похоже, вообще ей не заинтересовалась, и уже, со странным сопением, разглядывала сумку, которую Майо тут же попыталась засунуть за спину. Нет, ей, в общем-то, было не жалко шоколада и, уж тем более, не потраченных на него денег. Просто Кёко как-то не нравились лицо и блестящие глаза соседки, которая то ли решила заняться каннибализмом, то ли искала причину для скандала.

Так, время для логических цепочек: соседка должна была быть на массаже, но она здесь, массаж не состоялся, так, может, она из-за этого расстроена и ищет причину спустить пар? Ан нет. Цепочка рухнула при первом же вопросе Юры. Да, Майо знала английский на уровне "перевожу словарём и онлайн-переводчиком", но то, что вопрос адресовался сумке, худо-бедно поняла. И основательно струхнула, пытаясь слиться со стеной.

- Покупки. - сообщила Майо, зная, что молчание ей тоже не простят, а врать вредно. Получилось не соврать, и не выдать того, что имеется желание порадовать всех жителей общежития, а не только Юру, которая бы распыление внимания на кого-то ещё вряд ли бы оценила. - Массаж сорвали, да?

Только искренним шоком и желанием отвести тему можно было объяснить поведение Кёко, которая, задавая вопросы, рисковала больше, чем человек, сующий в пасть дикому льву голову.